Мир саги - Страница 34

Таким образом, как ясно из данных языка, не было представления об "убийстве вообще" и о том, что убийство - это всегда зло. Но, следовательно, не существовало и того противоречия, которое стало неизбежным с возникновением государства, когда обычным стало, с одной стороны, осуждение, лицемерное в сущности, всякого убийства, а с другой стороны - оправдание убийств, необходимых для защиты государства от его внешних и внутренних врагов, т.е. убийств в гораздо более крупных масштабах и гораздо более жестоких, чем те, которые происходили в обществе, где не было представления, что убийство - это всегда зло. Русское слово убийство (как и соответствующие ему слова в других современных европейских языках) всегда подразумевает это представление, так что, употребляя это слово для перевода слова vнg в "сагах об исландцах", их героям приписывают наши современные представления в этой области. Убийствами в современном значении этого слова можно было бы скорее назвать то, что в сагах называется словом morр.

Как уже говорилось, убийства в "сагах об исландцах" - это обычно убийства из долга мести. Так что представления об убийстве, характерные для этих саг, очевидно, обусловлены той ролью, которую долг мести играл в жизни общества. В работах, посвященных этике в "сагах об исландцах", много говорится о "чести" как основе этого долга, причем "честь" (в работах немецких ученых она нередко называется также "германской честью") понимается то как нечто внешнее по отношению к человеку, как некое благо, получаемое им от других людей, то как нечто внутреннее, своего рода самоуважение, то как нечто и внешнее, и внутреннее. Но характерно, что в древнеисландском языке нет сколько-нибудь точного эквивалента современного слова "честь", но есть множество слов, которые можно с большей или меньшей натяжкой перевести этим словом, а именно sуmр, virрing, sтmi, metnaрr, vegr, frami, metorр, vegsemр, heiрr, mжti, hofuрburрr, drengskapr. По-видимому, во всех случаях, когда современному слову, обозначающему что-либо из области духовного мира, в древнем языке соответствует несколько или множество слов (так обстоит дело, например, тоже в отношении слов "слава", "душа" или "счастье"), различие между современными и древними представлениями настолько велико, что бесполезно пытаться выразить посредством современного слова древние представления.

Люди того общества, в котором долг мести играл такую важную роль, конечно не отдавали себе отчета в том, что лежало в основе этого долга. Огромная сила, с которой он навязывал себя людям, объясняется, очевидно, тем, что он был обусловлен не системой понятий (таких как "честь", "долг" и т.п.), привитых воспитанием, но непосредственно вытекал из социальных условий, в которых человек жил, и в результате многовекового социального опыта стал как бы автоматической реакцией. В обществе, в котором не было государственных институтов, обеспечивающих безопасность отдельных его членов, не было полиции, тюрем, судей и т.п., некому было защитить отдельного человека от его врагов. Ему приходилось защищать себя от своих врагов самому с помощью своих родичей и друзей, т.е. прибегать к мести, и в частности ее наиболее эффективной форме - убийству. Ущерб имуществу или другие формы ущерба, наносимого отдельному человеку, членовредительство пли убийство влекли за собой в таком обществе, как правило, месть. С возникновением государственных институтов месть, или самопомощь, уступила место государственной системе наказаний. Враг стал преступником.

Но в Исландии еще и в XIII в. государственные институты существовали только в зародыше. В "век саг" их не было и в помине. Самопомощь господствовала, и основной ее формой была месть, т.е. всего чаще убийство. Подсчитано, что в распрях, упоминаемых в "сагах об исландцах", было 297 актов мести, большей частью кровавой, т.е. убийств, 104 мировых без тяжбы и только 119 тяжб, из которых, однако, 9 были сорваны участниками, а 60 кончились мировой. Но и тяжбы, как они описываются в "сагах об исландцах", были, по удачному выражению Хойслера, их лучшего исследователя, лишь "стилизованной местью". Тяжбу вел не судья, не представитель государства - такого представителя и не могло быть, а сами тяжущиеся стороны. Поэтому исход тяжбы обычно определялся реальным соотношением сил тяжущихся, присутствующих на тинге, а не большей или меньшей обоснованностью иска. Не случайно тяжба на тинге иногда превращалась в настоящее сражение, как это произошло во время знаменитой тяжбы на альтинге, описываемой в "Саге о Ньяле". Наконец, привести приговор в исполнение должен был сам истец или тот, кто за это по тем или иным причинам брался, иначе приговор оставался пустым словом. Таким образом, самопомощь господствовала и в тяжбе. Социальные условия, в которых выработался долг мести, еще сохранялись в Исландии в "век саг". Они не были изжиты и в эпоху, когда "саги об исландцах" писались.

Для того чтобы кровавая месть была эффективной формой самопомощи, она должна быть долгом, т.е. осуществляться независимо от чувства человека, его симпатий или антипатий, любви или ненависти, чувства обиды, гнева или даже чувства справедливости. Поэтому убийство в силу долга мести - это совсем не то, что месть в современном понимании этого слова. Выполняя долг мести, человек, не задумываясь, рисковал собственной жизнью или жизнью близких, совершал далекие и трудные поездки, проявлял огромную выдержку, выжидая удобного случая иногда в продолжение многих лет. В "сагах об исландцах" описывается много случаев такой затянутой мести. Быстрое осуществление мести или ее осуществление в состоянии аффекта считалось плохим выполнением долга. Напротив, чем более долгим было выжидание удобного случая, чтобы осуществить кровавую месть, чем больше выдержки проявил при этом человек и тем самым чем меньше он был в состоянии аффекта во время ее осуществления, тем лучшим было выполнение долга. Исландская пословица, известная по "Саге о Греттире", гласит: "Только раб мстит сразу, а трус - никогда". Другими словами, только тот, у кого нет чувства долга, мстит в состоянии аффекта. Когда аффект отсутствует, выполнение долга выступает, так сказать в чистом виде.